1389
61
Миасс - крупный (151 тыс. жителей) промышленный (а как иначе на Урале?) город в сотне километров западнее Челябинска. Раньше тут плавили медь, мыли золото и насекали напильники, а теперь помимо грузовиков "Урал" и мебели здесь, как и в показанной в прошлых частях Самаре, делают ракеты.
Да и сам длинный узкий Миасс, вытянутый на 25 километров между одноимённой рекой и лесистым Ильменским хребтом, похож на ракету из трёх ступеней: сурово-земного Старого города, душевно-советского Автозаводского района и возвышенно-технократического Машгородка. По ним и пройдёмся в полутора (ещё половинка - из соседнего Златоуста) частях, и в первой - о Старом Миассе и железнодорожное станции, которая была, ни много ни мало, историческим началом Транссиба.
Заглянуть на Челябинский Урал, где последний раз я был в 2009-м, меня уже не первый год приглашал Константин vedmed1969. И готовя апрельское путешествие по Урало-Поволжью, я подумал - а что бы и не заскочить действительно в тематически-уместный Миасс на пару дней из Самары? Оказалось это не так-то просто: от Самары до Миасса немногим ближе, чем до Москвы, в другую сторону той же дорогой, но решение я уже принял, да и родной Урал манил. И вот, за пять минут до отправления прыгнув в поезд на блестящем стеклянном вокзале Самары, утром я проснулся в совсем других краях - под низким небом сурово темнели пологие горы, покрытые хмурой тайгой, а между гор тут и там дымили заводы. На Урале явно было существенно холоднее, чем на Волге - но зато почти без снега: если в Поволжье зима была аномально снежной, то здесь - напротив, аномально сухой. Константин на своей машине выехал из Челябинска, и когда я покинул вагон, уже ждал меня на платформе.
×
Своим устройство Миасс более всего напоминает Нарын, Майли-Сай или Хорог, вытянутые узкой полосой в тесных горных долинах, но только крупнее их всех, вместе взятых. И это довольно странно, учитывая что вместо отвесных скалистых круч здесь с одной стороны лесистый пологий хребет, а с другой и вовсе река. Миасс мог бы, подобно соседнему Златоусту, расползтись кляксой по долинам и склонам, но его форму определила скорее история. Железная дорога в конце 19 века очертила город с севера, а советская власть сочла логичным строить новые районы симметрично старым с другой стороны от путей. Теперь станция Миасс-1 пересекает узкий город почти что от края до края, и если ехать с запада - то старые районы от путей лежат справа, а новые - слева. У вокзала (1981) - памятный знак строителям Транссиба (на кадре выше) и Лось с городского герба, которого я почему-то принял за Серебряное копыто из сказки Бажова:
К вокзалу примыкает рынок с торговым центром "Сидней" - как купцы из русских глубинок пытались подражать в своих особняках европейским дворцам и замкам, так и нынешние дельцы забавно скосплеели шедевр модернизм с другой стороны Земли. Нет, всё-таки мне нравится современная русская архитектура - потому что именно в её неказистости и аляповатости есть преемственность.
На привокзальном заборе - странное граффити, предлагающее русским людям снять штаны и бегать с флагом-"имперкой":
Ну а станция Миасс столь длинная, что на ней хватает места двум вокзалам. Старый вокзал расположен примерно в полукилометре восточнее, под крутым склоном Ильменского хребта, в весьма глухом районе посреди частного сектора. Построенный в 1904 году из дикого камня, он отмечает одну из важнейших точек российских железных дорог - историческое начало Транссиба:
Вообще, начало Великой магистрали - понятие очень растяжимое: ещё один соответствующий знак стоит на Ярославском вокзале в Москве, а 5 ходов из столицы в Сибирь, пересекающих Волгу в Ярославе, Нижнем Новгороде, Казани, Ульяновске и Самаре, окончательно собираются воедино лишь в Омске. Но сюда, на станцию Миасс, Самаро-Златоустовская железная дорога пришла в 1890 году, и хотя к тому времени самой восточной станцией России был Екатеринбург, путь от него до столиц пролегал через малолюдные земли Пермской и Вятской губерний. Иное дело - Миасс, всего лишь невысоким Уральским хребтом отделённый от золотистых полей бескрайней российской житницы! По сравнению с СССР и тем более нынешнее РФ, у Российской империи "центр тяжести" лежал существенно юго-западнее, и Миасс может быть чуть дальше от Петербурга, чем Екатеринбург, но зато явно ближе к Волге, Черноземью, Одессе. Самаро-Златоустовская железная дорога продолжалась на запад Сызрано-Вяземской, и присоединив к ней с востока Транссиб, можно было получить единый стальной хребет Евразии от Лодзи до Владивостока. И вот тихий захолустный Миасс был назначен началом великой стройки.
В 2009 году я был здесь в компании vedmed1969, polar_bee и periskop - главного в блогосфере знатока Транссиба. Но у вокзала проходившая мимо тётка, увидев наши фотоаппараты, тоном ответственного лица бросила, что на путях сейчас грузят машины и потому фотографировать там нельзя. Перископ справедливо решил не рисковать, и потому исторический вокзал мы тогда сняли лишь украдкой со стороны площади. В 2018-м, поскольку у нас теперь "Фотографировать разрешается!", я не замедлил наверстать упущенное. Но виды вокзальных окрестностей в прошлый раз получились как-то живописнее, тем более домик на заднем плане с тех пор успели укатать в серый сайдинг.
При строительстве Старого вокзала использовался миаскит - сугубо местный минерал, открытый в 19 веке в горах Ильменского хребта: он похож на гранит, но содержит нефелин вместо кварца. Невысокий (до 755 метров) Ильменский хребет вообще отличает чрезвычайное разнообразие минералов, и в 1911 году близ Миасса работала Радиевая экспедиция Российской академии наук - кажется, первое предвестие будущих Обнинской АЭС и Семипалатинского полигона. Руководил экспедицией Владимир Вернадский, а базой служил неприметный деревянный дом на Школьной улице, вверх по хребту от Старого вокзала.
У въезда в Миасс со стороны Челябинска встречает Ильменский заповедник имени Ленина, созданный ещё в 1920 году. Вход в него - довольно странное место: тихая площадь, которую с одной стороны ограничивает трасса, с двух - лес, а с четвёртой - вполне городской ансамбль (1983-88), который, если срубить кусты да причесть газоны, вполне сойдёт и за главную площадь какого-нибудь райцентра. Справа - Институт минералогии УроРАН, он же дирекция заповедника, а слева - его музей, основанный в 1930 году "поэтом камня" Александром Ферсманом.
От них ещё полтора километра до кордона, а здесь - скорее парк для прогулок, посреди которого, впрочем, ещё стоят деревянные здания 1920-х годов, где службы заповедника располагались изначально.
Всего на Ильменах известно 338 минералов и горных пород, 16 из которых (вроде уже упомянутого миаскита) были здесь описаны впервые. И хотя тот же Ферсман в дальнейшем обнаружил, что на Кольском полуострове это разнообразие ещё больше, о богатствах Ильмен знали ещё в 19 веке.
И самым известных из них было золото - за полвека до американских "золотых лихорадок" и за пару десятилетий до сибирской едва ли не первая в Новое время "золотая лихорадка" охватила Урал. Начиналась она под Екатеринбургом, где в 1740-х годах впервые в России была найдена золотая руда, а в 1814-м горный инженер Лев Брусицын обнаружил и россыпи. Чтобы мыть золото в реках, не нужно закладывать рудник, который в любой момент могут обнаружить сильные мира сего или государевы люди, и с открытием Брусицына тысячи старателей-одиночек со всей России потянулись на Урал. На Миасс-реке золотые жилы были известны ещё раньше - с 1797 года, а первая золотопромывальная фабрика при Миасском заводе была пущена в 1823 году. Одно из любимых преданий Миасса - к 1824 году прииски посетил Александр I и лично взял лопату да спустился в рудник. И даже кое-что нашёл - не самородок, правда, а кусок кварца с золотыми вкрапления, но сказать об этом монарху не решился никто. Зато подарили другие найденные в тот день самородки, и царь уехал, раздав ордена и награды. Рудник получил название Царь-Александровский, а не далее как спустя несколько лет на нём вспыхнул бунт. Шальные старатели, возвращавшиеся из тайги с золотом, за ночь прогуливавшие всё до крупинки и утром вновь уходившие в тайгу, здесь сосуществовали с вполне централизованной добычей, на которой гнули спины крепостные под руководством горных инженеров да заводских приказчиков. Именно крепостной Никифор Сюткин нашёл в 1834 году крупнейший в истории России самородок "Большой Треугольник" весом 36 килограмм и стоимостью под 30 000 тогдашних рублей (что по нынешним меркам потянет на десятки миллионов долларов)... но ни вольной за это ни получил, ни награды, а в итоге спился и за какую-то провинность был запорот насмерть. Так жилось в суровом горнозаводском краю...
В целом, в 1830-40-х годах Россия добывала до половины золота в мире, и центром этой добычи был именно Миасс - единовременно на реке и её притоках работали десятки рудников и россыпей. Затем, как и всюду на Урале, наступил упадок, вызванный безнадёжной отсталостью технологий, с отменой крепостного превратившийся в стремительный обвал. Но миасские прииски выжили, с 1877 годах перейдя в руки Компании - так местный люд и вольнонаёмные рабочие называли "Миасское золотопромышленное товарищество Асташева и Ко", выкупившее здешние рудники у государства. Крупные самородки в окрестных горах находили и позже, например в 1885 году - "Лосиной Ухо" весом 14 килограмм: земля здесь была столь богатой, что уже в фотографическую эпоху небольшие рудники порой возникали прямо на улицах города.
Добыча продолжилась и при Советах, запустивших на Миассе современные шахты и гидравлические пушки, а в 1976 году, когда Миасский пруд обмелел из-за аномальной засухи, сюда подтянулись ещё и драги - у советской власти созрел хитрый план сделать из Миасса большую глубокую реку, попутно извлекая золото из его песков. Работы продолжались до начала 1990-х, и многие здесь ещё помнят ржавые остовы драг - пик золотодобычи пришёлся на 1958 года, затем его запасы начали подходить к исчерпанию, и с распадом СССР стало ясно, что углублять реку денег нет, а вести добычу - не выгодно. Но наследство тех времён - разрезы, то есть широкие искусственные плёсы, цепочкой тянущиеся по Миасс-реке вдоль всего города:
Ну а сам город на Миасс-реке начался в 1773-77 годах с медного завода купца Иллариона Лугинина, и строился этот завод медленно и мучительно, с перерывом на разорение пугачёвцами, а проработал недолго, оставаясь на Урале глубоко второстепенным предприятием. Поэтому Старый Миасс не назвать классическим уральским городом-заводом - золото превратило его скорее в "купеческую республику", хотя статус города он получил лишь в 1919 году. И вот, съездив в Кыштым и Касли, уже на закате мы с Константином пересекли железную дорогу. Старый Миасс встречает маленькой Троицкой церковью - построенная в 1889 году у кладбища на выселках, она единственная избежала разрушения при Советах:
Рядом с храмом - обелиск (1957) на братской могиле красноармейцев Гражданской войны: новоявленный город Миасс, стоящий практически на полпути из Самары в Омск, оказался в самом её эпицентре. В 1923-26 годах его ненадолго переименовали в Тухачевск, и в этом есть своеобразный символизм - Михаил Тухачевский курировал в 1930-е годы ракетный проект, вернувшийся в Миасс уже в 1950-х. Но моногородом золотопромышленников Миасс перестал быть ещё раньше: что типично для Поволжья, Урала, Сибири или Средней Азии, - в войну с эвакуацией предприятий.
От церкви и обелиска уже видны старые предместья, и лесенка крыш приземистых изб красиво спускается в речную долину. За избами - не труба, а минарет:
Въезд в центр Миасса отмечает явно торговый дом, происхождение которого я так и не смог выяснить, и потому называл его просто - Дом со спутниками:
Хотя Старый Миасс доволен обширен, в основном он состоит из обыкновенного частного сектора с проблесками старых изб. Его "ядро", собственно исторический центр - это буквально пара кварталов у пруда. От Дома со спутниками налево уходит Пролетарская улица к заводу, а направо - улица Ленина, на которую для начала и свернём. Минарет всё так же торчит из-за домов - он в пейзаже Старого Миасса константа, словно Калян в Бухаре, и стоит точно посредине треугольника двух главных улиц.
Напротив - бывший кинотеатр "Энергия", до революции может быть магазин, а может и с самого начала синематограф:
Главка за ним принадлежит Покровской старообрядческой церкви. Дореволюционный Миасс, конечно же, был крупным центром староверия, ведь для бородатых людей, крестившихся двумя перстами, и старательство было способом прожить, не завися от Антихристова государства, и купеческая хватка многих привела в самое сердце "золотой лихорадки". В миасских предместьях была даже такая редкость, как старообрядческий женский монастырь, но теперь о былом напоминает лишь единственный храм постсоветской постройки:
В нескольких километрах дальше по той же улице Ленина, за пределами компактного центра - горнозаводской госпиталь (1850-62) и казармы (1842): с одной стороны, рабочие как собственность начальства сами нуждались в периодическом ремонте, с другой - и бунтовала эта собственность против своих хозяев периодически. В тот день я увидел три больничных здания начала 19 века - в Кыштыме и Каслях... вернее, это кажется всё-таки казармы, а до больницы с колонным портиком я не дошёл буквально полсотни метров.
Поэтому вернёмся пока к Дому со спутниками. Внутри треугольника оказались очень колоритные дворы - от деревянных купеческих усадеб и амбаров, давно опустевших и разрушенных, осталась "каменка" - брандмауэры, похожие на крепостные стены:
Причём скорее каких-нибудь средневековых замков, чем земляных крепостей, охранявших в 18 веке многие заводы Урала:
В Миассе, впрочем, крепости не было - купец-частник Лугинин такую построить себе всё равно бы не смог, а ко временам "золотой лихорадки" лихие люди в степях Зауралья как-то повывелись.
Надо заметить, что хотя большая часть горных заводов Урала строились в землях татар и башкир, всё же основным их населением были подневольные русские люди. Купеческую торговлю в "золотой век" держали староверы, ну а татары сюда подтянулись ещё позже - с постройкой железной дороги, превратившей Миасс в важный пункт между Поволжьем и собиравшей всю Великую Степь ярмаркой в зауральском Троицке. В 1894 году татарский купец Галиулла Уразаев построил в Миассе деревянную мечеть, а первым её имамом стал Салаэтдин Баширов. Он учредил при мечети татарскую типографию, которая и сделала Миасс центром мусульманской жизни Синегорья. И мощный каменный минарет, пристроенный в начале ХХ века к мечети, был видимо таким же "маяком ислама", как гигантские минареты в городах домонгольской Средней Азии. Тем более и архитектурой он куда больше похож на Калян или Буранскую башню, чем на татарские минареты с их острыми шатрами над площадкой. А в итоге - пережил саму мечеть, которая, так и не отстроившись в камне, сгорела в 1925 году. Была она видимо совсем невзрачной, так как фотографий её теперь не найти. Внутри Минарета раньше была деревянная винтовая лестница, но теперь, судя по чужим фотографиям, он пустой, как заводская труба:
Перейдём на другую сторону Треугольника - на Пролетарскую улицу. Вообще, Старый Миасс очень мал, буквально пол-километра в поперечнике, но "золотая лихорадка" не прошла даром - красивых домов и видов в нём набралось на немаленький пост.
Центральная часть Пролетарской, где глядят друг на друга два Дома культуры - справа действующий городской, слева бывший заводской Клуб имени Силкина:
Кто такой был этот Силкин, в Миассе забыли, видимо, настолько плотно, что даже яндекс знает его лишь в контексте топонимике. Располагался Рабочий клуб в купеческом доме Смирнова, с упадком завода стоял много лет заброшенным и медленно разрушался, а в последние несколько лет возродился буквально из руин - уже как неофициальный культурный центр Старого Миасса.
Как я понимаю, сначала дом Смирнова выкупил и привёл в порядок ресторан, а затем при нём начали появляться дополнительные заведения - Музей пельменя (ведь на Урале это блюдо считают "своим") с кафе, семейный центр "Лукоморье", детский театр "Буратино", кулинариум "Дед", пивное зало (именно так!) "Колесо", спортивный центр "Кузница" и ещё бог весть что.
Краснокирпичные задворки на улице Спорта, где кипит обустройство, впечатляют едва ли не больше изящного фасада:
Только трудятся здесь таджики, а ходят в полуподвальную дверь суровые уральские пацаны и развязного вида девицы:
А раскрывается двор прямо к свежесгоревшему старому Дому прислуги, также входившему в комплекс Смирновской усадьбы:
На другой стороне улицы - Городской дом культуры в бывшем Торговом доме купца Бакакина, распластавшемся как Гостиный двор: его невзрачные задворки выходят прямо к Минарету.
Детали потрясающе изящны - такое здание не потерялось бы как минимум в Самаре, а может быть и в Москве:
Сквер с памятником Ленину называется площадь Труда, и разбит был в 1937 году на месте Петропавловской церкви (1808-15), представлявшей собой столь типичный для Урала заводской храм:
Сам Миасский завод - на другой стороне сквера, но отсюда же видны и предместья с типично уральскими россыпями изб по склонам сопок.
Первая от пруда улица Свердлова с одной стороны застроена явно довоенными домами, у которых нет дворов - с обратной стороны сразу набережная. Но самый примечательный тут вот этот вот невзрачный домик купца Герасима Кислякова, также известный как неофициальный Клуб золотопромышленников. Здесь купцы и предприниматели за самоваром договаривались о, как сказали бы сейчас, квотах и участках. Новоявленный старатель, прибыв в Миасс, шёл сюда, а если напрямик в горы - то на свой страх и риск, ибо с такими у гостей этого дома разговор был короткий. Ну а сыном Герасима Кислякова был Сергей Уралов (это псевдоним), видный большевик, доживший между прочим до конца 1960-х.
Длинное здание с колоннами в конце улицы - это и есть Главный корпус Миасского завода. Напротив - дом управляющего, оба начала 19 века:
Как уже говорилось, медный завод Лугинина был основан в 1770-х годах, на рубеже 18-19 веков перешёл государства, и уже тогда встал на 3 года - был это по сути чемодан без ручки, основанный в не самом удачном месте на не самых богатых рудах. В 1823 году его и вовсе закрыли, или вернее полностью перепрофилировали в золотопромывальную фабрику. К середине 19 века это была уже только база многочисленных промыслов со складами оборудования и материалов, а затем и она пришла в глубокий упадок. В 1915 году здесь разместилось уже третье предприятие - Миасский инструментальный завод:
Вернее, поначалу - напилочный: единственное в Российской империи производство напильников с 1913 года держал в Риге англичанин Томас Фирт, и в Первую Мировую, понимая, что есть риск остаться без важного инструмента, царское правительство выкупило у него завод да эвакуировало его на Урал. Напильники тут исправно делали всю советскую эпоху, а окончательно закрылся МИЗ, судя по всему, буквально пару лет назад. Теперь корпуса его выставлены на продажу, а когда уже на выходе с площадки меня отловил скучающий сторож, я ответил ему просто: "Вашего насекальщика зашёл сфотографировать!". Такой ответ сторожа удовлетворил...
...ибо я однозначно не первый, кто заходил за шлагбаум сфотографировать вот этот памятник с весьма неожиданной надписью. Нет, Ильич не трудился на рижском заводе по юности, и даже не был здесь скорее всего никогда. Но из Риги вместе с заводом приехали и рабочие, чрезвычайно рьяные большевики, и стоило бы осесть пыли Гражданской войны, как здешний коллектив выпендрился так уж выпендрился. В 1923 году в Горки Ленинские пришла телеграмма о том, что Ленин Владимир Ильич 1870 г.р. единогласным решением зачислен в коллектив Миасского напилочного завода на должность насекальщика. Добрый дедушка Ленин возражать не стал, а год спустя и вовсе помер, но дело его продолжило жить - в войну зарплата насекальщика Ленина перечислялась на нужды фронта, в позднесоветская время его обязанности выполнять и соответственно получать за него дополнительные 160 рублей мечтал каждый рабочий МИЗа. Сократили Ленина с предприятия в 1991 году вместо со многими, и таким образом его трудовой стаж оказался дольше жизни - 68 лет. На самом деле был Ильич почётным членом коллектива ещё на нескольких заводах, промыслах и станциях СССР, но кажется только здесь ему додумались в этом качестве поставить памятник:
Просторный заводской пруд в апреле ещё не вскрылся ото льда. Мне жаль, что теперь на фоне гор не увидеть драгу:
За прудом Старый Миасс продолжается, но у того берега есть собственное название - Пензия, так как в основном из Пензенской губернии на местные заводы завозили крепостных:
У речки, по соседству с плотиной - дом Дунаева, между прочим первым в Миассе (ещё до революции) электрифицированный:
Как в Орске, Бийске или даже Самаре, Старый Миасс, оставшись за пределами современного центра, превратился в район, куда жители остального города без надобности стараются не заходить. С одной стороны, здесь относительно чисто и прибрано - но Челябинская область после непролазных грязей Саратова и заброшенных кварталов Самары в принципе кажется оплотом порядка и благоденствия. С другой, контингент тут, особенно под вечер, действительно не радует, и из трёх слов в разговорах случайных прохожих как минимум два будет мат. Хотя это удивляет только на фоне остального Миасса: в сущности, Старый Миасс - это обычная суровая рабочая уральская глубинка, не лучше и не хуже, чем Кыштым или Усть-Катав. А вот остальной Миасс - не обычен, и в следующей части отработаем ещё две его ступени, заодно заглянув в Златоуст.
Автор VARANDEJ
Ссылки по теме:
- 24 привычные вещи, о назначении которых вы и не задумывались
- Материнская любовь со всего света
- Самые необычные туалеты в мире
- Одинокие дорожные знаки Намибии - кусочек цивилизации среди пустынных пейзажей
- 25 примеров реальной китайской жизни
Новости партнёров
реклама
