7107
11
«От героев былых времен не осталось порой имен…» Эти строчки популярной песни смело можно отнести к судьбе создательницы первого женского ударного батальона Марии Бочкаревой.
При жизни слава этой удивительной женщины была столь велика, что ей могли бы позавидовать многие звезды современной политики и шоу-бизнеса. Репортеры наперебой брали у нее интервью, иллюстрированные журналы помещали на обложках ее фотопортреты и восторженные статьи о «женщине-герое». Но, увы, спустя уже несколько лет в памяти соотечественников остались лишь презрительные строчки Маяковского о «бочкаревских дурах», бестолково пытавшихся оборонять Зимний дворец в ночь Октябрьского переворота…
Судьба Марии Леонтьевны Бочкаревой сродни столь модному сегодня любовно-авантюрному роману: жена пьяницы-рабочего, подруга бандита, прислуга в публичном доме. Затем неожиданный поворот — храбрый солдат-фронтовик, унтер-офицер и офицер русской армии, одна из героинь первой мировой войны. Простой крестьянке, лишь к концу жизни научившейся азам грамотности, довелось на своем веку встречаться с главой Временного правительства А. Ф. Керенским, двумя верховными главнокомандующими русской армией — А. А. Брусиловым и Л. Г. Корниловым. «Русскую Жанну д,Арк» официально принимали президент США Вудро Вильсон и английский король Георг V.
Родилась Мария в июле 1889 года в Сибири в семье крестьянина. В 1905-м она вышла замуж за 23-летнего Афанасия Бочкарева. Супружеская жизнь почти сразу не заладилась, и Бочкарева без сожаления рассталась с пьяницей-мужем. Тогда-то она и встретила свою «роковую любовь» в лице некоего Янкеля (Якова) Бука, который по документам числился крестьянином, но на деле промышлял разбоем в банде «хунхузов». Когда Якова наконец арестовали, Бочкарева решила разделить судьбу любимого и, как декабристка, отправилась за ним по этапу в Якутск. Но и на поселении Яков продолжал заниматься прежними делами — скупал краденое и даже участвовал в нападении на почту.
Чтобы Бука не выслали еще дальше в Колымск, Мария согласилась уступить домогательствам якутского губернатора. Но, не в силах пережить измену, попыталась отравиться, а затем все рассказала Буку. Якова с трудом скрутили в губернаторском кабинете, куда он направился, чтобы убить соблазнителя, потом его вновь осудили и выслали в глухое якутское селение Амга. Мария оказалась здесь единственной русской женщиной. Правда, прежние ее отношения с возлюбленным уже не восстановились…
Судьба Марии Леонтьевны Бочкаревой сродни столь модному сегодня любовно-авантюрному роману: жена пьяницы-рабочего, подруга бандита, прислуга в публичном доме. Затем неожиданный поворот — храбрый солдат-фронтовик, унтер-офицер и офицер русской армии, одна из героинь первой мировой войны. Простой крестьянке, лишь к концу жизни научившейся азам грамотности, довелось на своем веку встречаться с главой Временного правительства А. Ф. Керенским, двумя верховными главнокомандующими русской армией — А. А. Брусиловым и Л. Г. Корниловым. «Русскую Жанну д,Арк» официально принимали президент США Вудро Вильсон и английский король Георг V.
Родилась Мария в июле 1889 года в Сибири в семье крестьянина. В 1905-м она вышла замуж за 23-летнего Афанасия Бочкарева. Супружеская жизнь почти сразу не заладилась, и Бочкарева без сожаления рассталась с пьяницей-мужем. Тогда-то она и встретила свою «роковую любовь» в лице некоего Янкеля (Якова) Бука, который по документам числился крестьянином, но на деле промышлял разбоем в банде «хунхузов». Когда Якова наконец арестовали, Бочкарева решила разделить судьбу любимого и, как декабристка, отправилась за ним по этапу в Якутск. Но и на поселении Яков продолжал заниматься прежними делами — скупал краденое и даже участвовал в нападении на почту.
Чтобы Бука не выслали еще дальше в Колымск, Мария согласилась уступить домогательствам якутского губернатора. Но, не в силах пережить измену, попыталась отравиться, а затем все рассказала Буку. Якова с трудом скрутили в губернаторском кабинете, куда он направился, чтобы убить соблазнителя, потом его вновь осудили и выслали в глухое якутское селение Амга. Мария оказалась здесь единственной русской женщиной. Правда, прежние ее отношения с возлюбленным уже не восстановились…
×
Когда началась первая мировая война, Мария решила окончательно порвать с Янкелем и отправиться солдатом в действующую армию. В ноябре 1914 года в Томске она обращается к командиру 25-го резервного батальона. Тот предложил ей отправиться на фронт в качестве сестры милосердия, но Мария продолжала настаивать на своем. Назойливой просительнице дают иронический совет: обратиться непосредственно к императору. На последние восемь рублей Бочкарева отправляет телеграмму на высочайшее имя и вскоре, к большому удивлению командования, получает разрешение Николая II. Ее зачислили в вольнонаемные солдаты. По неписаному правилу, солдаты давали друг другу клички. Вспомнив о Буке, Мария просит называть себя Яшка.
Яшка бесстрашно ходила в штыковые атаки, вытаскивала раненых с поля боя, была несколько раз ранена. «За выдающуюся доблесть» она получила Георгиевский крест и три медали. Ей присваивается звание младшего, а затем и старшего унтер-офицера.
Яшка бесстрашно ходила в штыковые атаки, вытаскивала раненых с поля боя, была несколько раз ранена. «За выдающуюся доблесть» она получила Георгиевский крест и три медали. Ей присваивается звание младшего, а затем и старшего унтер-офицера.
Февральская революция перевернула привычный для Марии мир: на позициях шли бесконечные митинги, начались братания с врагом. Благодаря неожиданному знакомству с председателем Временного комитета Государственной думы М. В. Родзянко, который приехал на фронт для выступлений, Бочкарева в начале мая 1917 года оказалась в Петрограде. Здесь она пытается реализовать неожиданную смелую идею — создать специальные воинские части из женщин-добровольцев и вместе с ними продолжать защищать Родину. Подобных частей до этого не было ни в одной из стран, участвовавших в мировой войне.
Инициатива Бочкаревой получила одобрение военного министра А. Ф. Керенского и Верховного главнокомандующего А. А. Брусилова. По их мнению, «женский фактор» мог оказать положительное моральное воздействие на разлагающуюся армию. Поддержали идею и патриотические женские общественные организации. На призыв Бочкаревой и Женского союза помощи Родине откликнулись свыше двух тысяч женщин. По распоряжению Керенского женщинам-солдатам выделили отдельное помещение на Торговой улице, отрядили десять опытных инструкторов для обучения их военному строю и обращению с оружием. Пищу «ударницам» приносили из казарм расположенного неподалеку 2-го Балтийского флотского экипажа.
Первоначально предполагалось даже, что с первым отрядом женщин-добровольцев на фронт в качестве сестры милосердия отправится жена Керенского Ольга, которая дала обязательство «в случае необходимости оставаться все время в окопах». Но, забегая вперед, скажем, что до окопов «госпожа министерша» так и не добралась…
Инициатива Бочкаревой получила одобрение военного министра А. Ф. Керенского и Верховного главнокомандующего А. А. Брусилова. По их мнению, «женский фактор» мог оказать положительное моральное воздействие на разлагающуюся армию. Поддержали идею и патриотические женские общественные организации. На призыв Бочкаревой и Женского союза помощи Родине откликнулись свыше двух тысяч женщин. По распоряжению Керенского женщинам-солдатам выделили отдельное помещение на Торговой улице, отрядили десять опытных инструкторов для обучения их военному строю и обращению с оружием. Пищу «ударницам» приносили из казарм расположенного неподалеку 2-го Балтийского флотского экипажа.
Первоначально предполагалось даже, что с первым отрядом женщин-добровольцев на фронт в качестве сестры милосердия отправится жена Керенского Ольга, которая дала обязательство «в случае необходимости оставаться все время в окопах». Но, забегая вперед, скажем, что до окопов «госпожа министерша» так и не добралась…
Многочисленные публикации и фоторепортажи рисовали жизнь женщин-солдат в весьма идиллических красочных тонах. Реальность, увы, была прозаичнее и суровее. Мария установила в батальоне жесткую дисциплину: подъем в пять утра, занятия до десяти вечера, краткий отдых и простой солдатский обед. «Интеллигентные особы» вскоре начали жаловаться, что Бочкарева слишком груба и «бьет морды, как заправский вахмистр старого режима». Кроме того, она запретила организовывать в ее батальоне любые советы и комитеты и появляться там партийным агитаторам. Сторонницы «демократических преобразований» обращались даже к командующему Петроградским военным округом генералу П. А. Половцеву, но тщетно: «Она (Бочкарева. — А. К.), — писал он в своих мемуарах «Дни затмения», — свирепо и выразительно помахивая кулаком, говорит, что недовольные пусть убираются вон, что она желает иметь дисциплинированную часть».
В конце концов в формируемом батальоне произошел раскол — с Бочкаревой остались примерно 300 женщин, а остальные образовали самостоятельный ударный батальон. По иронии судьбы, часть «ударниц», отчисленных Бочкаревой «за легкое поведение», вошли в состав нового 1-го Петроградского женского батальона, подразделения которого 25 октября 1917 года безуспешно обороняли Зимний дворец, последнюю резиденцию Временного правительства.
Но вернемся к собственно бочкаревским «ударницам». 21 июня 1917 года на площади у Исаакиевского собора состоялась торжественная церемония вручения новой воинской части белого знамени с надписью «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкаревой». Этот день запечатлен на втором снимке из музейного собрания. На левом фланге отряда в новенькой форме прапорщика (в первый офицерский чин она была произведена специальным приказом Керенского) стояла взволнованная Мария: «Я думала, что все взоры устремлены на меня одну. Петроградский архиепископ Вениамин и уфимский архиепископ напутствовали наш батальон смерти образом Тихвинской Божией Матери. Свершилось, впереди — фронт!». Напоследок батальон прошел торжественным маршем по улицам Петрограда, где его приветствовали тысячи людей, хотя в толпе раздавались и оскорбительные выкрики.
23 июня необычная воинская часть отправилась на фронт. Жизнь сразу развеяла романтику. Первоначально у казарм батальона пришлось даже поставить часовых: революционные солдаты приставали к «бабам» с недвусмысленными предложениями. Боевое крещение батальон получил в ожесточенных боях с немцами под Сморгонью в начале июля 1917 года. В одном из донесений командования говорилось, что «отряд Бочкаревой вел себя в бою геройски», подавал пример «храбрости, мужества и спокойствия». И даже один из лидеров белого движения генерал Антон Иванович Деникин, весьма скептически относившийся к подобным «суррогатам армии», признавал, что женский батальон «доблестно пошел в атаку», не поддержанный другими частями.
23 июня необычная воинская часть отправилась на фронт. Жизнь сразу развеяла романтику. Первоначально у казарм батальона пришлось даже поставить часовых: революционные солдаты приставали к «бабам» с недвусмысленными предложениями. Боевое крещение батальон получил в ожесточенных боях с немцами под Сморгонью в начале июля 1917 года. В одном из донесений командования говорилось, что «отряд Бочкаревой вел себя в бою геройски», подавал пример «храбрости, мужества и спокойствия». И даже один из лидеров белого движения генерал Антон Иванович Деникин, весьма скептически относившийся к подобным «суррогатам армии», признавал, что женский батальон «доблестно пошел в атаку», не поддержанный другими частями.
В одном из боев 9 июля Бочкарева была контужена и отправлена в петроградский госпиталь. После выздоровления она получила приказ нового Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова сделать смотр женским батальонам, которых насчитывалось уже почти полтора десятка. Смотр московского батальона показал его полную небоеспособность. Расстроенная Мария возвратилась в свою часть, твердо решив для себя «больше женщин на фронт не брать, потому что в женщинах я разочаровалась».
После Октябрьского переворота Бочкарева, по указанию Советской власти, была вынуждена распустить по домам свой батальон, а сама вновь направилась в Петроград. В Смольном кто-то из представителей нового режима (сама она утверждала, что это были Ленин или Троцкий) долго убеждал Марию, что она должна встать на защиту власти трудящихся. Но Бочкарева упорно твердила, что слишком измучена и не хочет принимать участие в гражданской войне. Почти то же — «Я боевого дела во время гражданской войны не принимаю» — спустя год заявила она белогвардейскому командующему на Севере России генералу Марушевскому, когда тот пытался заставить Марию заниматься формированием боевых частей. За отказ разгневанный генерал приказал было арестовать Бочкареву, и его остановило лишь вмешательство английских союзников…
Впрочем, Бочкарева все-таки встала на сторону белых. По поручению генерала Корнилова она с поддельными документами в одежде сестры милосердия пробралась через охваченную гражданской войной Россию, чтобы совершить в 1918 году агитационную поездку в США и Англию. Позже, уже осенью 1919-го, состоялась встреча с еще одним «верховным» — адмиралом А. В. Колчаком. Постаревшая и измученная скитаниями, Мария Леонтьевна пришла просить об отставке, но он уговорил Бочкареву продолжить службу и сформировать добровольный санитарный отряд. Мария произнесла страстные речи в двух омских театрах и за два дня завербовала 200 добровольцев. Но дни самого «Верховного правителя России» и его армии уже были сочтены. Отряд Бочкаревой оказался никому не нужен.
После Октябрьского переворота Бочкарева, по указанию Советской власти, была вынуждена распустить по домам свой батальон, а сама вновь направилась в Петроград. В Смольном кто-то из представителей нового режима (сама она утверждала, что это были Ленин или Троцкий) долго убеждал Марию, что она должна встать на защиту власти трудящихся. Но Бочкарева упорно твердила, что слишком измучена и не хочет принимать участие в гражданской войне. Почти то же — «Я боевого дела во время гражданской войны не принимаю» — спустя год заявила она белогвардейскому командующему на Севере России генералу Марушевскому, когда тот пытался заставить Марию заниматься формированием боевых частей. За отказ разгневанный генерал приказал было арестовать Бочкареву, и его остановило лишь вмешательство английских союзников…
Впрочем, Бочкарева все-таки встала на сторону белых. По поручению генерала Корнилова она с поддельными документами в одежде сестры милосердия пробралась через охваченную гражданской войной Россию, чтобы совершить в 1918 году агитационную поездку в США и Англию. Позже, уже осенью 1919-го, состоялась встреча с еще одним «верховным» — адмиралом А. В. Колчаком. Постаревшая и измученная скитаниями, Мария Леонтьевна пришла просить об отставке, но он уговорил Бочкареву продолжить службу и сформировать добровольный санитарный отряд. Мария произнесла страстные речи в двух омских театрах и за два дня завербовала 200 добровольцев. Но дни самого «Верховного правителя России» и его армии уже были сочтены. Отряд Бочкаревой оказался никому не нужен.
Когда Красная Армия заняла Томск, Бочкарева сама явилась к коменданту города, сдала ему револьвер и предложила Советской власти свое сотрудничество. Комендант взял с нее подписку о невыезде и отпустил домой. В рождественскую ночь 1920 года она была арестована и затем отправлена в Красноярск. На все вопросы следователя Бочкарева давала откровенные и бесхитростные ответы, чем поставила чекистов в сложное положение. Никаких явных доказательств ее «контрреволюционной деятельности» обнаружить не удалось, в боевых действиях против красных Бочкарева также не участвовала. В конечном итоге особый отдел 5-й Армии вынес постановление: «Для большей информации дело, вместе с личностью обвиняемой, направить в Особый отдел ВЧК в Москву».
Возможно, это сулило в результате благоприятный исход, тем более что постановлением ВЦИК и СНК смертная казнь в РСФСР была в очередной раз отменена. Но, к несчастью, тут в Сибирь прибыл заместитель начальника Особого отдела ВЧК И. П. Павлуновский, наделенный чрезвычайными полномочиями. «Представитель Москвы» не понял, что же смутило местных чекистов в деле нашей героини. На постановлении он написал краткую резолюцию: «Бочкареву Марию Леонтьевну — расстрелять». 16 мая 1920 г. приговор был приведен в исполнение. «Русской Жанне д,Арк» шел тридцать первый год.
Возможно, это сулило в результате благоприятный исход, тем более что постановлением ВЦИК и СНК смертная казнь в РСФСР была в очередной раз отменена. Но, к несчастью, тут в Сибирь прибыл заместитель начальника Особого отдела ВЧК И. П. Павлуновский, наделенный чрезвычайными полномочиями. «Представитель Москвы» не понял, что же смутило местных чекистов в деле нашей героини. На постановлении он написал краткую резолюцию: «Бочкареву Марию Леонтьевну — расстрелять». 16 мая 1920 г. приговор был приведен в исполнение. «Русской Жанне д,Арк» шел тридцать первый год.
Источник:
Ссылки по теме:
- Неизвестные факты о Первой Мировой
- В Великобритании создали необычную скульптуру солдата Первой мировой
- Немецкие военнопленные: фотографии времен Первой мировой в цвете
- 13 интересных фактов о Первой мировой войне
- Жестокие фотосвидетельства Первой Мировой
Новости партнёров
реклама
" Дурачьё, сказал Музыкант. Был бы я трус не отказался бы. Мне в него пулю всадить дело не хитрое Он кивнул на щуплого гордого мальчишку, которым стоял на другом конце площадки, спрятанной в прибрежных скалах. А умирать легко? Кто-нибудь пробовал? Хоть разок? А? Давайте постреляем друг друга, а они пусть радуются.
Кто "они"? спросили его.
Вот и я хочу знать кто? Из-за кого вы все здесь? Кто стравливал Берега? Кому это было надо? И зачем? Ведь никто даже не знает, за что воевали "
Владислав Крапивин "Голубятня на жёлтой поляне"
ЗЫ Если Вам 12-15 или 40+ или дети в возрасте 12-15, то читайте. У Крапивина большинство главных героев - дети. И очень не всё фантастика. На главном месте - ПОСТУПОК.
Кроме приведённого отрывка из одной из моих любимых Книг есть ещё "Мальчик со шпагой" и "Бегство рогатых викингов".
Последняя очень прикольная. Тоже рекомендую.
ну и в окопах - это не сказочки, вперемешку с ораторским искусством вербовщиков - это страшно. и женщины в окопах - это как минимум неправильно, если не сказать преступно.
А так вы совершенно правы. ПМВ старательно замалчивалась. Но в виду того что большинство из вверху сидящих оказались нге нфронтах а совсем в других местах и всеми возможными методами подрывали боеспособность РИА. Что принослио лишние жертвы. А их могли спросить про то время. Вот поэтому и старались держать в невединии боьшинство людей.
И, кстати, я ни разу ни от кого не слышал тезиса, что северо-африканская кампания стала переломной во Вт.Мир.Войне. Я допускаю, что есть идиоты, которые о "переломности" тупо судят по количеству пленных - 275тыс в Африке против 100 тыс под Сталинградом?
Африка всеми историками, включая и британских, всегда рассматривалась как вторичный ТВД, а разгром DAKа после начала Восточной кампании Рейха был вопросом времени. Удивительно, что этого не случилось раньше, впрочем, учитывая абсолютную бездарность Окинлека...(еще раз к вопросу о якобы "тупости" нашего генералитета)
А насчет вторичности ТВД я с Вами абсолютно согласен. Но некоторые любят переписывать историю под себя.
В сущности, Версальский мир был эпиграфом к новой бойне. Тут многие задаются дурацким вопросом - что считать началом ВМВ - Вторую эфиопскую, японо-китайскую, Гражданскую, Мюнхен и т.д.? Чтобы не ломать голову, можно сразу, нахрен, 28 июня 19-го считать
по ходу, она бы это сделала без колебаний.
И, возможно, была бы права.