1191
9
Храм Покрова Богородицы «на Рву», называемый также собором Василия Блаженного, высится на Красной площади Москвы, рядом с Кремлем, напротив Спасской башни. Он был поставлен здесь в 1561 году в память о взятии русским войском Казани – столицы могущественного ханства, грозившего России и через столетия после окончания татаро-монгольского ига.
Второе (народное) имя храму дано в честь погребенного под его папертью почитаемого москвичами святого, современника постройки собора.
А ведь изначально храм выглядел не так как сейчас
А ведь изначально храм выглядел не так как сейчас
×
Что стояло раньше на месте Покровского собора точно не известно. Русские летописи содержат отрывочные и противоречивые сообщения о деревянных и каменных церквях. Это порождало немало догадок, версий и легенд.
По одной из версий, вскоре после возвращения Ивана IV Грозного из Казанского похода 1552 г. на месте будущего храма Покрова на Рву на бровке Москвы-реки, на возвышенности была заложена деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы с семью приделами.
Святитель Московский митрополит Макарий посоветовал Ивану Грозному создать здесь каменную церковь. Митрополиту Макарию принадлежала и основная композиционная идея будущего храма.
По одной из версий, вскоре после возвращения Ивана IV Грозного из Казанского похода 1552 г. на месте будущего храма Покрова на Рву на бровке Москвы-реки, на возвышенности была заложена деревянная церковь во имя Живоначальной Троицы с семью приделами.
Святитель Московский митрополит Макарий посоветовал Ивану Грозному создать здесь каменную церковь. Митрополиту Макарию принадлежала и основная композиционная идея будущего храма.
Первое же достоверное упоминание о возведении храма Покрова Богоматери относится к осени 1554 г. Считают, что это был деревянный собор. Он простоял немногим более полугода и был разобран перед началом строительства каменного собора весной 1555 г.
Покровский собор возводили русские зодчие Барма и Постник (есть версия о том, что Постник и Барма — имена одного человека). По легенде, чтобы зодчие не смогли создать нового лучшего творения, царь Иван IV по завершении строительства выдающегося шедевра архитектуры велел их ослепить. Впоследствии была доказана несостоятельность этого вымысла.
Покровский собор возводили русские зодчие Барма и Постник (есть версия о том, что Постник и Барма — имена одного человека). По легенде, чтобы зодчие не смогли создать нового лучшего творения, царь Иван IV по завершении строительства выдающегося шедевра архитектуры велел их ослепить. Впоследствии была доказана несостоятельность этого вымысла.
Строительство храма велось всего 6 лет и только в теплое время года. В летописи содержится описание "чудесного" обретения мастерами девятого, южного престола, после того, как все сооружение было практически завершено. Однако четкая симметрия, присущая собору, убеждает в том, что у зодчих изначально было представление о композиционном строении будущего храма: предполагалось поставить восемь приделов вокруг центральной девятой церкви. Храм строили из кирпича, а фундамент, цоколь и некоторые элементы декора были выполнены из белого камня.
Уже к осени 1559 г. собор был в основном завершен. В праздник Покрова Богоматери освятили все церкви, за исключением центральной, так как "болшая церковь средняя Покров того году не совершена".
Уже к осени 1559 г. собор был в основном завершен. В праздник Покрова Богоматери освятили все церкви, за исключением центральной, так как "болшая церковь средняя Покров того году не совершена".
Приставка "на Рву", встречающаяся в летописных свидетельствах о соборе, связано с тем, что через всю площадь, названную впоследствии Красной, вдоль кремлевской стены c XIV века шел глубокий и широкий оборонительный ров, который был засыпан в 1813 г.
В первозданном виде собор просуществовал до 1588 г. Тогда с северо-восточной стороны к нему была пристроена десятая церковь над могилой юродивого Василия Блаженного, который проводил много времени у строящегося собора и завещал похоронить себя рядом с ним. Известный московский чудотворец умер в 1557 г., а после его канонизации сын царя Ивана IV Грозного, Федор Иоаннович повелел соорудить церковь. В архитектурном отношении она представляла собой самостоятельный бесстолпный храм с отдельным входом.
Место обретения мощей Василия Блаженного обозначили серебряной ракой, которая впоследствии была утеряна во времена Смуты, в начале XVII в. Богослужения в церкви святого вскоре стали ежедневными, а начиная с XVII столетия, имя придела переносится постепенно и на весь собор, становясь его "народным" наименованием: Храм Василия Блаженного.
В первозданном виде собор просуществовал до 1588 г. Тогда с северо-восточной стороны к нему была пристроена десятая церковь над могилой юродивого Василия Блаженного, который проводил много времени у строящегося собора и завещал похоронить себя рядом с ним. Известный московский чудотворец умер в 1557 г., а после его канонизации сын царя Ивана IV Грозного, Федор Иоаннович повелел соорудить церковь. В архитектурном отношении она представляла собой самостоятельный бесстолпный храм с отдельным входом.
Место обретения мощей Василия Блаженного обозначили серебряной ракой, которая впоследствии была утеряна во времена Смуты, в начале XVII в. Богослужения в церкви святого вскоре стали ежедневными, а начиная с XVII столетия, имя придела переносится постепенно и на весь собор, становясь его "народным" наименованием: Храм Василия Блаженного.
В конце XVI века появились фигурные главы собора — взамен первоначального сгоревшего покрытия.
В 1672 г. с юго-восточной стороны к собору пристроили одиннадцатую церковь: небольшой храм над могилой Иоанна Блаженного – чтимого московского юродивого, похороненного у собора в 1589 г.
Собор имел необычную архитектурную композицию — 9 самостоятельных храмов были построены на едином основании – подклете – и соединены между собой внутренними сводчатыми переходами, окружающими центральный храм.
Архитектура храмов сводится к трем видам: шатровому, башенным большим и башенным малым. Все они объединены использованием единого композиционного приема «восьмерик на четверике» – это значит, что восьмигранник ставится на кубическое основание. Но объемы помещений разные, да и сочетания их необычны. Как пишет один из основных исследователей собора, А.Л. Баталов, «подобие и различие, единство и обособленность – примирение этих противоречивых начал становится главной темой в архитектуре собора и отвечает основной идее его программы».

Наиболее живое и яркое высказывание об этом храме принадлежит 20-летнему Михаилу Лермонтову: «…за самой стеной, которая вправо спускается с горы и оканчивается круглой угловой башнею, покрытой как чешуею зелеными черепицами; немного левее этой башни являются бесчисленные куполы церкви Василия Блаженного, семидесяти приделам которой (это, конечно, не так – А.К.) дивятся все иностранцы, и которую ни один русский не потрудился еще описать подробно».
Экзотическим «букетом» увидел этот собор почти через 100 лет художник Аристарх Лентулов.
Немецкий естествоиспытатель первой половины XIX века Иоганн Генрих Блазиус, посетивший Россию в 1840 году, вначале принял его за группу скал или колоссальное растение. Но вот что открылось ему потом: «Только взобравшись наверх, начинаешь мало-помалу понимать, что все части храма расположены симметрично…».
И – закономерный финал: «Вместо запутанного нестройного лабиринта это ультранациональное архитектурное произведение являет полный смысла образцовый порядок и правильность» (!). В устах педантичного немца такая оценка, бесспорно, – высшая похвала.
В 1672 г. с юго-восточной стороны к собору пристроили одиннадцатую церковь: небольшой храм над могилой Иоанна Блаженного – чтимого московского юродивого, похороненного у собора в 1589 г.
Собор имел необычную архитектурную композицию — 9 самостоятельных храмов были построены на едином основании – подклете – и соединены между собой внутренними сводчатыми переходами, окружающими центральный храм.
Архитектура храмов сводится к трем видам: шатровому, башенным большим и башенным малым. Все они объединены использованием единого композиционного приема «восьмерик на четверике» – это значит, что восьмигранник ставится на кубическое основание. Но объемы помещений разные, да и сочетания их необычны. Как пишет один из основных исследователей собора, А.Л. Баталов, «подобие и различие, единство и обособленность – примирение этих противоречивых начал становится главной темой в архитектуре собора и отвечает основной идее его программы».

Наиболее живое и яркое высказывание об этом храме принадлежит 20-летнему Михаилу Лермонтову: «…за самой стеной, которая вправо спускается с горы и оканчивается круглой угловой башнею, покрытой как чешуею зелеными черепицами; немного левее этой башни являются бесчисленные куполы церкви Василия Блаженного, семидесяти приделам которой (это, конечно, не так – А.К.) дивятся все иностранцы, и которую ни один русский не потрудился еще описать подробно».
Экзотическим «букетом» увидел этот собор почти через 100 лет художник Аристарх Лентулов.
Немецкий естествоиспытатель первой половины XIX века Иоганн Генрих Блазиус, посетивший Россию в 1840 году, вначале принял его за группу скал или колоссальное растение. Но вот что открылось ему потом: «Только взобравшись наверх, начинаешь мало-помалу понимать, что все части храма расположены симметрично…».
И – закономерный финал: «Вместо запутанного нестройного лабиринта это ультранациональное архитектурное произведение являет полный смысла образцовый порядок и правильность» (!). В устах педантичного немца такая оценка, бесспорно, – высшая похвала.
Посмотрим на собор сначала сверху, с куполов. Сколько их?
Произвольное нагромождение куполов исключается, это всего лишь сознательно подготовленный создателями храма обман зрения. К тому же, узорные главы – не изначальны. Они в конце XVI века заменили пострадавшие при пожаре значительно более строгие и более скромные «шлемы».
Начнем от главы над центральным шатром. Сразу видно, что вокруг основного шатра по диагоналям стоят 4 маленьких главы на низких барабанах, под которыми расположены три ряда полукруглых кокошников «вперебежку». Представим себе на мгновение, что больших, стоящих рядом с ними глав нет. И вот, перед нами пятиглавый храм, отличающийся лишь резко повышенной центральной частью: 1 + 4 = 5.
А теперь посчитаем остальные купола. Их всего 4, и расположены они по сторонам света вокруг главного шатра, что тоже восходят к традиционному для византийских и русских храмов пятиглавию, хотя и значительно более редкому, чем первое. И здесь: 1 + 4 = 5.
Не принимаем в расчет небольшой низкий купол слева от алтаря – это главка придела над мощами святого Василия Блаженного, он появился здесь позже, в 1588 году. Точно так же придется исключить из него и шатровую колокольню, построенную в 1683 году вместо прежней звонницы справа от алтаря. И тогда оказывается, что впечатление невероятного, непостижимого многоглавия достигнуто простым соединением двух традиционных пятиглавых храмов, как бы вставленных один в другой. При этом глав получается, конечно, не 10, а 9 – центральный шатер «работает» на оба пятиглавия.
Но рисунки, сделанные иностранцами, а также древние описи собора позволяют сказать, что куполов здесь было гораздо больше.
Произвольное нагромождение куполов исключается, это всего лишь сознательно подготовленный создателями храма обман зрения. К тому же, узорные главы – не изначальны. Они в конце XVI века заменили пострадавшие при пожаре значительно более строгие и более скромные «шлемы».
Начнем от главы над центральным шатром. Сразу видно, что вокруг основного шатра по диагоналям стоят 4 маленьких главы на низких барабанах, под которыми расположены три ряда полукруглых кокошников «вперебежку». Представим себе на мгновение, что больших, стоящих рядом с ними глав нет. И вот, перед нами пятиглавый храм, отличающийся лишь резко повышенной центральной частью: 1 + 4 = 5.
А теперь посчитаем остальные купола. Их всего 4, и расположены они по сторонам света вокруг главного шатра, что тоже восходят к традиционному для византийских и русских храмов пятиглавию, хотя и значительно более редкому, чем первое. И здесь: 1 + 4 = 5.
Не принимаем в расчет небольшой низкий купол слева от алтаря – это главка придела над мощами святого Василия Блаженного, он появился здесь позже, в 1588 году. Точно так же придется исключить из него и шатровую колокольню, построенную в 1683 году вместо прежней звонницы справа от алтаря. И тогда оказывается, что впечатление невероятного, непостижимого многоглавия достигнуто простым соединением двух традиционных пятиглавых храмов, как бы вставленных один в другой. При этом глав получается, конечно, не 10, а 9 – центральный шатер «работает» на оба пятиглавия.
Но рисунки, сделанные иностранцами, а также древние описи собора позволяют сказать, что куполов здесь было гораздо больше.
Снаружи по периметру главного шатра располагалось еще 8 (!) совсем маленьких главок. 4 такие же главки стояли вокруг самого большого, Входоиерусалимского придела, находящегося в центре западного фасада собора, напротив Спасской башни. Увы, при ремонте 1780-х годов они были разобраны – видимо, эпохе классицизма этот лес куполов (9 + 8 + 4 = 21!!!) показался «архитектурным излишеством». А жаль…
Еще крутые истории!
- Ситуации, в которых люди почувствовали себя неловко из-за собственной невнимательности
- Что бывает, если пить радий на протяжении трёх лет
- "Варила кашу и упала в обморок": девушки рассказали, как неожиданно поняли, что беременны
- "Очнулась, когда уже отдавала свою золотую цепочку": пользователи рассказали, как попались на развод цыганок
Новости партнёров
реклама
Постник - потому что крещён в честь Иоанна Крестителя, которого в народе называли Иоанн Постный. Барма - либо от польского "брама", оборонительная башня с воротами, вообще арочное сооружение, либо от татарского "бахтарма" - мягкая изнаночная сторона выделанной кожи.