Памяти крейсера "Варяг" и канонерской лодки «Кореец»

Были Герои, но были и предатели.

Дело о сдаче японцам эскадры контр-адмирала Небогатова.

Небогатов Николай Иванович(20 апреля1849—1922 (1934?)) — российский флотоводец, контр-адмирал, за сдачу японцам эскадры без боя судом приговорён к смертной казни, заменённой
десятью годами крепости, помилован после25 месяцев тюремного заключения.
15 мая1905 года около10 часов утра эскадренные броненосцы«Император НиколайI»,
«Орел» и броненосцы береговой обороны«Генерал-адмирал Апраксин» и«Адмирал
Сенявин», будучи настигнуты в Японском море близ Корейского пролива японской
эскадрой, без боя спустили перед неприятелем флаг и были отведены в плен.
При производстве по этому делу предварительного следствия выяснилось, что
сдача наших судов произошла при следующих условиях.
14 мая1905 года броненосцы«Император НиколайI», «Орел», «Генерал-адмирал
Апраксин» и«Адмирал Сенявин» участвовали в составе нашей Тихоокеанской эскадры в
Цусимском бою. Задавшись, видимо, целью истребить лучшие и сильнейшие наши
корабли, неприятель обстреливал главным образом отряды адмиралов Рожественского и
Фелькерзама. «Орел» был поэтому в течение многих часов под жесточайшим огнем и
получил настолько серьезные повреждения, что командовавший им капитан2 ранга
Шведе думал было уже испросить у адмирала разрешение на истребление корабля.
Броненосец этот, по словам свидетелей, представлял собой после боя обгорелую груду
стали, чугуна и железа. В корпус«Орла» попало до ста снарядов, которыми совершенно
разрушило небронированную часть борта, причинило множество пробоин, разбило все
гребные суда и сильно повредило артиллерию. В течение дня на«Орле» было убито2
офицера и22 нижних чина, ранено11 офицеров и64 нижних чина.
Броненосец«НиколайI» под флагом контр-адмирала Небогатова и командой
капитана1 ранга Смирнова в бою14 мая также пострадал. Он имел несколько пробоин,
потерял часть шлюпок и лишился одного12-дюймового орудия. Снарядов на нем
оставалось мало.
Броненосец«Генерал-адмирал Апраксин», командиром которого состоял капитан1
ранга Лишин, в бою серьезных повреждений не получил и потерял убитыми два нижних
чина и ранеными десять.
В броненосец«Адмирал Сенявин», по словам командира этого корабля капитана1
ранга Григорьева, ни один неприятельский снаряд не попал, и повреждений и потери в
людях на броненосце этом не было. 14 мая, часов около шести вечера, миноносец
«Буйный», принявший, как впоследствии выяснилось, тяжело раненного адмирала
Рожественского, поднял сигнал: «Адмирал передает командование адмиралу Небогатову»,
а некоторое время спустя миноносец«Безупречный», пройдя вдоль линии наших судов,
передал семафором, что адмирал предписывает эскадре взять курс на Владивосток. В
течение вечера и части ночи суда наши подвергались непрерывным минным атакам.
Офицеры и команды были донельзя утомлены и почти не спали. К утру в составе эскадры
адмирала Небогатова, шедшей Японским морем, оказались только броненосцы
«Император НиколайI», «Орел», «Генерал-адмирал Апраксин» и«Адмирал Сенявин» и
крейсер«Изумруд». Остальные наши корабли частью погибли, частью же отстали и
укрылись в нейтральные порты.
На рассвете, на горизонте несколько слева и позади курса появились дымки, о
которых тотчас же было доложено адмиралу и командирам. Высказывались
разнообразные предположения, но большинство утверждало, что это наши отставшие суда.
Гул, напоминавший выстрелы, заставил адмирала повернуть своим на выручку. Вскоре
выяснилось, однако, что наших судов позади не было. Командир«Изумруда» капитан2
ранга Ферзен, посланный адмиралом на разведку, доложил, что показавшиеся суда—
неприятельские. Повернув на прежний курс и осведомившись сигналом о состоянии
артиллерии и повреждениях, адмирал приказал пробить боевую тревогу. Невзирая на
ужасы пережитого дня и крайнее утомление, команды наши и офицеры, бывшие накануне
очевидцами последовательной гибели лучших наших судов, бодро разошлись по местам и
готовились к бою. «Мы покажем себя не так, как«артурцы»,— говорили на«НиколаеI».
Мысли о сдаче никто не допускал.
Часов около восьми утра японские суда обрисовались ясно. Часть неприятельских
кораблей, которых собралось до28, обогнув нашу эскадру, взяла ей на пересечку курса и к
10 часам окружила ее со всех сторон. Команды наши были поражены щегольским видом
японских судов, не носивших вовсе следов боя. Безвыходность положения стала для всех
очевидной. Все ждали приказаний, готовые исполнить последний свой долг. Орудия
заряжались и наводились. Роковая мысль о сдаче, однако, зародилась.
По словам мичмана Волковицкого, как о том ему говорил в плену лейтенант
Степанов, командир«НиколаяI» Смирнов еще в ночь на15 мая просил Степанова
убедить адмирала в случае встречи с врагом в бой не вступать, а сдаться. Степанов слов
этих адмиралу, однако, не передал. 15 мая, часов около девяти утра, капитан1 ранга
Смирнов высказал флаг-капитану Кроссу, что, по его мнению, остается сдаться, и просил
доложить об этом адмиралу. Кросс прошел в боевую рубку и передал адмиралу на ухо
слова Смирнова. «Ну, это еще посмотрим»,— сказал адмирал, но через некоторое время
потребовал к себе командира, который, видимо, и убедил адмирала в необходимости
сдачи. Сообщив затем чинам штаба о безвыходности положения, адмирал приказал
поднять белый флаг и сигнал о сдаче. По настоянию старшего офицера капитана2 ранга
Ведерникова адмирал созвал затем офицеров и объявил им о принятом решении.
Длилось совещание недолго. Японцы открыли по флагманскому кораблю огонь и
заставили тем разойтись по местам. Сигнал о сдаче, набранный, по свидетельству
кондуктора Гаврилова, флаг-капитаном Кроссом и лейтенантом Глазовым, был поднят, по
показанию сигнальщиков Богоненко и Загороднего, еще до созыва офицеров, после
первого предварительного совещания адмирала с командиром и чинами штаба. Открыв
огонь, неприятель продолжал сближаться. Первые выстрелы были произведены японцами
с расстояния около60 кабельтовых, а последние— кабельтовых с25. На выстрелы
адмирал приказал не отвечать. Лейтенант Жаринцев по возвращении с совещания
распорядился поэтому повернуть орудия в сторону, противоположную неприятелю, а
лейтенант Северин приказал сигнальщику Богоненко просемафорить«Орлу», что
«НиколайI» окружен неприятелем и сдается. Невзирая на поднятый сигнал и белый флаг
японцы не прекращали стрельбы. В течение каких-нибудь10 минут броненосец получил
до шести пробоин. Адмирал распорядился тогда поднять японский флаг.
В машине хотели взорвать цилиндры— старший механик Хватов отставил это
распоряжение, а младшие механики Дмитранг и Бекман запретили машинной команде
портить другое имущество. Командир поручил раздать офицерам судовые деньги.
Адмирал собрал команду и обратился к ней с речью, в которой высказал, что он решился
на сдачу ради спасения свыше2000 молодых жизней. Часть команды была сдачей
довольна и одобряла действия адмирала.
Около11 часов к борту«НиколаяI» подошел неприятельский миноносец, который
пригласил адмирала со штабом на японский флагманский корабль«Миказа», а на
«НиколаеI» оставил стражу. Адмирал Того спросил адмирала Небогатова, на каких
условиях сдается эскадра, на что адмирал Небогатов ответил, что никаких условий он
ставить не может, но хотел бы, чтобы офицерам и нижним чинам было сохранено их
имущество и чтобы офицерам было разрешено под честное слово возвратиться в Россию.
Адмирал Того со своей стороны потребовал, чтобы суда наши с момента сдачи порче не
подвергались, и предложил адмиралу Небогатову собрать на«Николае1» командиров и
объявить им об условиях сдачи. Возвратившись на свой корабль, адмирал потребовал к
себе командиров, и протеста с их стороны не встретил. Часть офицеров и команды были
затем свезены на японский корабль«Фуджи». Среди оставшихся на«Николае1
произошла полная деморализация. Команда открыла ахтерлюк, перепилась и устроила
дебош.
Вахтенный начальник броненосца«Император НиколайI» лейтенант Тиме объяснил, что
броненосец их не мог оказать неприятелю сопротивления, так как снаряды наши до него
не долетали бы. Артиллерия броненосца особых повреждений не имела и средства для
спасения команды были, но на изготовление их требовалось немало времени. На совете он,
обвиняемый, был и подал сначала голос за продолжение боя. Командир твердо стоял за
сдачу, и к мнению его примкнул и флаг-капитан. «Посмотрите, — сказал адмирал,
указывая на команду,— многие еще и жить не начали— ужели всех их утопить».
Адмиралу не возразили и разошлись по своим местам. После сдачи адмирал плакал,
говорил, что его разжалуют в матросы, и советовал«быть честными и ничего не портить».
Адмирал приказал поднять сигнал о сдаче и белый флаг. Команда по собственному
почину принялась портить орудия и выбрасывать за борт заряды и ружья. Не будь поднят
сигнал о сдаче, их постигла бы участь«Бородина», «Суворова» и«АлександраIII».
Тактика японцев была очевидна: они расстреливали наши суда с расстояний,
недопустимых для нас. Средств для спасения команды не было.
До сдачи нижние чины молча, безропотно готовились к смерти, по объявлении же
адмиралом его решения радость жизни заговорила в них, и они вышли из повиновения.
Они разбили ахтерлюк, напились и стали даже громить офицерские каюты.
Инженер-механик штабс-капитан Бекман виновным себя не признал и объяснил, что о
сдаче он узнал лишь после поднятия японского флага. Три нем командир, выходя из своей
каюты, сказал, что давно надо было сдаться, а адмирал, собрав офицеров, объявил, что
берет ответственность на себя и уверен, что со временем все будут ему благодарны за
спасение жизни. До прибытия японцев он, обвиняемый, разговора о затоплении корабля
не слыхал.
Замечательно, что свидетели— нижние чины, часто противоречащие друг другу, сходятся
все только на одной подробности: судовые деньги, бывшие в кассе каждого броненосца,
исчезли из кассы перед сдачей. Один свидетель, например, видел, как пришел ревизор,
положил деньги.в мешочки, унес и, кажется, раздал господам офицерам.
Четвертое заседание
Японский флаг выдал шкипер дальнего плавания Преображенский, давший вообще
чрезвычайно«вольное» показание: на таком«старом сапоге», как«НиколайI», только и
оставалось что сдаться...
На«НиколайI» напущена была морская вода и тем значительно уменьшена цена
доставшегося японцам приза. Свидетели известие читали.
— Ну, так вот это сделал я,— заявляет штабс-капитан Бекман.
И капитан Хватов подтверждает, что это сделал Бекман.
Приговор в окончательной форме объявлен в военно-морском суде28 декабря.
Всемилостивейше повелено: согласно ходатайству особого присутствия кронштадтского
военно-морского суда, осужденных по делу о сдаче15 мая1905 года неприятелю
броненосцев«Император НиколайI», «Орел», «Адмирал Сенявин» и«Генерал-адмирал
Апраксин» бывшего контр-адмирала, дворянина Небогатова и бывших капитанов1 ранга
дворян: Смирнова, Григорьева и Лишина взамен определенной им судом смертной казни
без лишения прав состояния подвергнуть заточению в крепости на Десять лет каждого с
последствиями, указанными в16 статье Военно-морского устава о наказаниях.
Приговором особого присутствия по тому же делу определено: капитанов2 ранга:
Кросса, Ведерникова и Артшвагера и лейтенанта Фридовского подвергнуть заключению в
крепости с последствиями, указанными в25 статье Военно-морского устава о наказаниях:
Кросса- на четыре месяца; Ведерникова и Артшвагера— на три месяца каждого и
Фридовского— на два месяца.
Привлеченных к сему делу капитанов2 ранга Шведе и Куроша-2; лейтенантов:
Модзалевского, Павлинова-4, Бурнашева, Рюмина-2, Северина, Глазова, Хоментовского,
Жаринцева, барона Таубе, Мазирова, Сергеева-5, Степанова-7, Тиме, Пеликана-1,
Белавенца, Ма-карова-3, Шишко-1, Трухачева, Лебедева-3, Рощаковского, Николаева,
Якушева; мичманов: Сакеллари, Карпова-2, барона Павла Унгерн-Штернберга, барона
Георгия Унгерн-Штернберга, Четверухина, Дыбовского.Суйковского, Волковицкого,
Тевяшева, Мессинга, Мессера, Щербачева-3, Кульнева, Мороза, Маркова, Ры-качева,
Каськова, Князева; корпуса механиков флота: полковника Парфенова, подполковника
Орехова, капитана Хватова, штабс-капитанов Скляревского, Бекмана, Милевского;
поручиков: Румса, Дмитраша, Можжухина, Русанова, Розанова, Федорова, Яворовско-го,
Боброва, Тагунова; подпоручика Беляева; корпуса флотских штурманов подполковника
Федотьева; прапорщиков: Шамие, Адамцевича, Скрыжакова, Антипина, графа Баранова,
Дякина, Одера, Чепаченко-Павловского, Сонкина и Морозова— считать по суду
оправданными.