10060
1
История не смешная, но такая... оптимистичная, что ли. Я ее всегда
рассказываю, когда заходит разговор о добровольном уходе из жизни.
Я тогда работал в одном интернет-издательстве, и у меня сложились очень
теплые и доверительные отношения с девушкой-студенткой, подрабатывавшей
там переводами с норвежского, шведского и других языков. Она этих языков
знала штук пять, не считая английского. Помимо языковых талантов, она
сочиняла стихи, прекрасно рисовала и вдобавок была очень хороша собой...
рассказываю, когда заходит разговор о добровольном уходе из жизни.
Я тогда работал в одном интернет-издательстве, и у меня сложились очень
теплые и доверительные отношения с девушкой-студенткой, подрабатывавшей
там переводами с норвежского, шведского и других языков. Она этих языков
знала штук пять, не считая английского. Помимо языковых талантов, она
сочиняла стихи, прекрасно рисовала и вдобавок была очень хороша собой...
отнять у него что-нибудь взамен. Девушка страдала от редкой и непонятной
болезни. Диагноза я не знаю, да врачи, кажется, так его и не поставили,
но по моим догадкам - что-то вроде опухоли мозга. Проявлялось это в
очень долгих и мучительных приступах головной боли, не снимавшихся
никакими лекарствами.
Из-за болезни ей пришлось взять академ в институте и завязать с
подработками. Мы продолжали общаться. Конечно, в наших отношениях был
некий сексуальный подтескт, по крайней мере с моей стороны. Но никаких
рамок мы не переходили, скорее я, будучи человеком намного более
взрослым и опытным, играл роль старшего брата.
Болезнь прогрессировала. Оставалась надежда на какого-то знаменитого
профессора, на операцию. Она легла в клинику профессора на обследование.
Через пару недель звонит мне на работу и таким веселым-веселым голосом:
- Мне теперь все-все можно. Меня сейчас выписывают из клиники. Профессор
сказал, что оперировать слишком поздно.
Я сорвался с работы, поймал такси, перехватил ее около подъезда. Мы сели
на лавочку. Потом я узнал, что у нее на этот случай было заготовлено
несколько сот таблеток снотворного и она шла домой с твердым намерением
их выпить. Да, собственно, это и так было ясно. Она говорит:
- Мне осталось месяца три-четыре самое большее. У меня каждый день боли
по нескольку часов, каждый день скорая, вен на руках уже не осталось.
Зачем?
Она замолчала, а я, со всем своим житейским и прочим опытом, сижу и не
знаю, что ей сказать в ответ. Вроде все правильно и логично.
Действительно, зачем?
А мы сидели под деревом, и в этот момент мне на рубашку падает гусеница.
Я инстинктивно дернулся, она улыбнулась. Я это заметил и дернулся еще
раз, уже нарочито, по-клоунски. Она рассмеялась сквозь слезы.
Я говорю:
- Вот видишь, ты увидела гусеницу и засмеялась. Значит, даже такой
пустяк может тебя обрадовать. А сколько еще будет таких пустяков за
четыре месяца! Не торопись на тот свет, собери сначала всех гусениц.
Ну вот. С тех пор прошло лет пять или больше. Она жива, мы иногда
перезваниваемся. Лекарства от ее болезни так и не нашли, но приступы
сами собой стали намного реже. Она кончила институт, хорошо зарабатывает
переводами. Много друзей, недавно даже молодой человек появился. Я
вообще по жизни не большой праведник, но думаю, что за ту гусеницу мне
многое простится на Страшном суде.
болезни. Диагноза я не знаю, да врачи, кажется, так его и не поставили,
но по моим догадкам - что-то вроде опухоли мозга. Проявлялось это в
очень долгих и мучительных приступах головной боли, не снимавшихся
никакими лекарствами.
Из-за болезни ей пришлось взять академ в институте и завязать с
подработками. Мы продолжали общаться. Конечно, в наших отношениях был
некий сексуальный подтескт, по крайней мере с моей стороны. Но никаких
рамок мы не переходили, скорее я, будучи человеком намного более
взрослым и опытным, играл роль старшего брата.
Болезнь прогрессировала. Оставалась надежда на какого-то знаменитого
профессора, на операцию. Она легла в клинику профессора на обследование.
Через пару недель звонит мне на работу и таким веселым-веселым голосом:
- Мне теперь все-все можно. Меня сейчас выписывают из клиники. Профессор
сказал, что оперировать слишком поздно.
Я сорвался с работы, поймал такси, перехватил ее около подъезда. Мы сели
на лавочку. Потом я узнал, что у нее на этот случай было заготовлено
несколько сот таблеток снотворного и она шла домой с твердым намерением
их выпить. Да, собственно, это и так было ясно. Она говорит:
- Мне осталось месяца три-четыре самое большее. У меня каждый день боли
по нескольку часов, каждый день скорая, вен на руках уже не осталось.
Зачем?
Она замолчала, а я, со всем своим житейским и прочим опытом, сижу и не
знаю, что ей сказать в ответ. Вроде все правильно и логично.
Действительно, зачем?
А мы сидели под деревом, и в этот момент мне на рубашку падает гусеница.
Я инстинктивно дернулся, она улыбнулась. Я это заметил и дернулся еще
раз, уже нарочито, по-клоунски. Она рассмеялась сквозь слезы.
Я говорю:
- Вот видишь, ты увидела гусеницу и засмеялась. Значит, даже такой
пустяк может тебя обрадовать. А сколько еще будет таких пустяков за
четыре месяца! Не торопись на тот свет, собери сначала всех гусениц.
Ну вот. С тех пор прошло лет пять или больше. Она жива, мы иногда
перезваниваемся. Лекарства от ее болезни так и не нашли, но приступы
сами собой стали намного реже. Она кончила институт, хорошо зарабатывает
переводами. Много друзей, недавно даже молодой человек появился. Я
вообще по жизни не большой праведник, но думаю, что за ту гусеницу мне
многое простится на Страшном суде.
Ссылки по теме:
- Про Васю или кошачий заработок
- Как ТП за хамство заплатила
- Мама, а когда папа придет?
- Школьная история.
- Иди сходи Анку ткни!
Новости партнёров
реклама
"Помимо языковых талантов, она
сочиняла стихи, прекрасно рисовала и вдобавок была очень хороша собой..." и "отнять у него что-нибудь взамен"
Эти истории, все, в фишках, баяны 5-6 летней давности из сайта анекдот.ру, кстати хороший сайт.
Ты можешь все это прочитать, только там естессно картинок нету.
Уже и сюда добрались.